В июльский полдень Уильям позвал Альву в гостиную особняка, который они снимали в Ньюпорте. На столе лежал земельный план.

– Я давно думаю, что нам было бы неплохо построить здесь дом. К тому же не за горами важная для вас дата, так что я решил приобрести вот этот участок земли. – Он ткнул пальцем в план. – В Бельвю. Он доходит до самого моря. С севера граничит с землей Асторов. Таким образом наш дом будет стоять на полпути между домами Корнеля – вот здесь, и Фреда – вот здесь. Между Брейкерсом и Раф Пойнтом около мили по прямой.

Важной датой, которую упомянул Уильям, было сорокалетие Альвы. Хотя до него оставалось еще два года, оно постоянно напоминало о себе, точно сигнал маяка на горизонте: «Со-рок, со-рок». Избежать сего знаменательного события не представлялось возможным – разве что умереть раньше, что отнюдь не казалось Альве самой разумной реакцией на вступление в пору среднего возраста.

– Что вы думаете? Участок прекрасный. И вы с Хантом сможете воплотить очередной шедевр.

– Я смогу построить здесь все, что захочу?

– У нас будет всего четыре акра, на такой размах, как у Джорджа, здесь рассчитывать не приходится. Но в целом – да, вы можете построить все, что вашей душе угодно.

– Но почему?

– Что значит «почему»? Я же вам сказал.

– Почему сейчас?

– Это я вам тоже сказал.

Выражение лица Уильяма оставалось невозмутимым, но Альва почувствовала, что с его предложением не все так просто. Она заметила, что муж становился все более скрытным. Когда Альва была настроена благодушно, она приписывала эту перемену новому этапу в жизни супруга и старалась не думать о словах Мэри – конечно, та хотела как лучше, но явно перегибала палку. Когда же Альвой завладевали мрачные мысли, что, к счастью, случалось редко, она разочаровывалась в своем выборе, злилась на обстоятельства, ставшие тому причиной, и боялась, что Уильям принимает ее за дурочку.

Он тем временем продолжил:

– Я подумал, что если участок не куплю я, это сделает какой-нибудь разбогатевший выскочка. Но ведь кто заслужил новый особняк больше, чем моя жена.

– Меня вполне устраивает и этот дом. Но я с радостью вновь займусь строительством. – Альва знала, что возможность с головой погрузиться в дело принесет ей только пользу.

– Мне жаль, что Мандевиль со своей женой обходится иначе, – заметил Уильям, сворачивая план. – Что слышно от нашей герцогини? Разве вы не собирались встретиться?

– Перед тем, как вы уехали из города, я как раз получила от нее письмо. Они с Мандевилем в ссоре, но она много времени проводит при дворе. Одна из любимиц принца.

– В самом деле?

– Ничего такого, о чем могли бы пойти слухи, если вы об этом подумали.

– Я ни о чем не подумал. Просто жаль, что она связалась с этим Мандевилем, а не нашла себе партию получше.

– Консуэло как кошка – всегда приземляется на лапы, – возразила Альва.

И, пока Уильям не удалился, поинтересовалась:

– Корнель не затевает очередное строительство? Может, они хотят изменить что-то в Брейкерсе?

– Мне об этом ничего не известно. Вы что-то слышали?

Альва покачала головой.

– Их дом, безусловно, весьма неплох, – сказал Уильям. – Но я уверен, вы придумаете что-то гораздо более впечатляющее. Если вы собираетесь снова работать с Хантом, лучше напишите ему поскорее. У него сейчас много работы – сначала дом Джорджа, затем Белмонта.

– Перри нанял Ричарда? Или Август?

– Ни тот, ни другой. Его нанял Оливер. Он собирается построить дом на западной окраине Бельвю.

– Когда это выяснилось? Мне ничего не известно.

Уильям пожал плечами:

– На днях я виделся с ним в клубе, он рассказал мне о своих планах.

Значит, Оливер был в Ньюпорте и собирался задержаться здесь надолго. Не самая приятная новость. Альве гораздо проще было не думать о нем, когда их разделяли тысячи миль. Но это объясняло неожиданное желание Уильяма построить здесь дом. Если у Оливера Белмонта будет собственный особняк в Бельвю, Уильям не может позволить себе отстать от него.

– Мне казалось, он собирался переехать за границу. Или он решил жениться на местной девушке?

Уильям рассмеялся:

– И правда, такое очень на него похоже! Нет, насколько я знаю, ни о чем драматическом или увлекательном речи не идет. Он всего-навсего решил вернуться в американское общество. Хочет восстановить здесь свое положение. А теперь, после смерти старого Белмонта, у него есть для этого все средства. Он не был здесь уже семь лет. Согласитесь – самое время одуматься.

Альва никак не могла с этим согласиться. Лучше бы он выбрал жизнь где-нибудь в другом месте.

– А теперь, с вашего позволения, я вас покину – мы с Оливером и приятелями сегодня играем в теннис в «Ньюпорт Казино». – Уильям сделал вид, что замахивается ракеткой. – Можете прийти поболеть за нас.

Альва представила себе эту сцену и немедленно отказалась. Возможность наблюдать, как Оливер играет в теннис или, раз уж на то пошло, просто стоит и дышит, ее привлекала гораздо больше, чем она могла себе позволить.

Почему ее все время влечет к нему? Почему ей не удается избавиться от этого чувства? Что с ней не так? Возможно, все дело в… как это говорят? Животном притяжении? Что-то вроде того. Физиологическая реакция на определенный стимул, никак не связанная со свойствами характера или волей индивидуума. В прошлом январе один известный натуралист читал об этом лекцию. Зимой в Нью-Йорк приезжало множество лекторов – они знали, что люди с радостью купят билет за три доллара на что угодно, лишь бы развеять скуку. А в апреле Альва ходила послушать писателя Марка Твена. В свете о нем отзывались по большей части пренебрежительно – в своей книге «Позолоченный век» он нарисовал не самый приятный портрет современного общества. Насекомым ведь тоже не особенно нравится, когда их прикалывают булавками. Но, в отличие от насекомых, людям важно иногда не побояться взглянуть фактам в лицо.